Книга На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - Иван Крузенштерн

Друммонд принял участие в нашем деле с величайшим рвением. Главнейшее затруднение состояло в доставлении письма наместнику, чего самому сделать нельзя, аудиенция же позволяется в чрезвычайных только редких случаях. Итак, предлежало доставить письмо наместнику посредством купцов Гонга через Гоппо или таможенного начальника. Перевод оного на китайский язык казался также вещью немаловажною, ибо к тому надобно было употребить природного китайца, от коего не следовало ожидать в том верности. Друммонд положил созвать к себе купцов Гонга и составить из сочленов Английской фактории избраннейший совет (select committee), в коем находились Стаунтон, Робертс и Паттель, дабы дело представилось в важнейшем виде и могло быть действительнейшим.

Присутствие в сем собрании первого Гонга купца Панкиквы было необходимо, ибо он есть орган купечества и, имея около 6 миллионов пиастров, долженствовал пользоваться особенною благосклонностью начальника своего, таможенного директора, но он, к сожалению, известен был как человек малоумный, тщеславный и ненавидящий всякого европейца. Друммонд опасался не без причины, что Панкиква неохотно примет участие в сем деле, но как важность обстоятельств требовала согласить его на нашу сторону, то Друммонд пошел сам к Панкикве и просил его прийти к нему в дом в 3 часа пополудни. Панкиква отвечал качанием головы и обещался быть в собрании, но не сдержал своего слова, извиняясь неважным предлогом.

Друммонд, по объяснении в собрании содержания письма нашего, отдал оное Маукве, второму купцу Гонга, чтобы сей доставил его Гоппо. Мауква, сделавшись по причине отсутствия Панкиквы боязливым, принял письмо неохотно и в следующее утро, принесши его обратно, объявил, что письма сего поднести Гоппо не можно, потому что оное содержит в себе выражения, каковых китайский государственный чиновник не привык слышать; вместо того приготовил он письмо другое, наполненное уничижительными выражениями, и требовал, чтобы мы его подписали. На сие не могли мы согласиться. Друммонд советовал нам между тем написать письмо самое короткое, в коем, представив вредные для нас следствия, долженствующие произойти от сего задержания, просить о скорейшем к отплытию позволении. Таковое письмо приготовлено было мною немедленно. Оно состояло из немногих строк, и купцы Гонга не могли сделать более противоречия. Итак, по подписании оного мною и Лисянским, вручено купцу Маукве.

После склонили меня еще сделать в письме перемену, чего, как то говорили, требовал особенно Гоппо. Малозначащая сия перемена обнаруживает свойства и сведения даже и знатнейшего китайца. Друммонд дал купцам Гонга обещание, чтобы, если присланы будут ко мне из Пекина письма, оные принять и отправить в Россию, почему и требовали они, чтобы в письме нашем было сказано, что Англия и Россия производят торг между собою; ибо в противном случае Друммонд, по мнению их, не мог бы принять на себя такое поручение. Помещение сего в письме нашем находили они необходимым и говорили, что если упомянуто будет сверх того для лучшего объяснения наместнику, что Россия лежит далеко к северу, что Балтийское море зимою замерзает и кораблеплавание прекращается, а потому нужно крайне поспешное отплытие для прибытия туда прежде зимнего времени, то скоро получим позволение к отходу. Я не затруднился нимало приготовить письмо по их желанию и вручить им для дальнейшего по оному содействию[165].

Шесть дней прошло потом, но нам ответа не доставили. Итак, я просил Друммонда созвать опять купцов Гонга и требовать через них аудиенции у наместника. Друммонд, по благорасположению своему, исполнил мое желание, и купцы Гонга явились все, даже и Панкиква, в назначенное время; избраннейший для того совет английской фактории присутствовал в собрании также. Друммонд, по объявлении им снова несправедливого с нами поступка, требовал решительно, чтобы весь Гонг отправился к Гоппо и представил бы ему настоятельно о нашем положении, до коего доведены мы без всякой причины. Панкиква, под предлогом, что, по введенному обряду, Гоппо и наместник удерживают всякое дело по три дня и тогда уже делают решение, не советовал настаивать в поспешности, а обождать еще несколько дней.

Невзирая, однако, на то, определено, наконец, в собрании, что купцы Гонга, предводимые Панкиквою, должны идти к Гоппо в следующее утро для испрошения позволения к отходу кораблей наших; если же он будет говорить, что не получил еще от наместника ответа, то идти и к сему и представить необходимость скорого решения; в случае же его на то несогласия настоять в испрошении для меня у него аудиенции. Такое решительное определение сопровождалось желанным последствием. Гоппо, по выслушании представлений Гонга, отдал тотчас приказание, чтобы отправить немедленно судно с последними нашими вещами и уверял, что мы в скорости получим и паспорты к отходу. Он приехал даже через несколько дней сам к кораблю «Надежде» и велел обо мне спросить. Я был тогда на берегу, почему Лисянский приехал к нему на судно. При переговоре Лисянского с Гоппо казался последний далее озабоченным о скорейшем выходе нашем из Кантона и обещался прислать нам достоверно через два дня паспорты, которые мы в назначенный срок действительно получили.

Таким образом, дело, могшее подвергнуть нас неприятнейшим последствиям, окончено благоуспешнее и скорее, нежели я ожидал. Смелые и решительные наши требования содействовали много к преклонению наместника отменить данное им повеление, которое, конечно, не получил он из Пекина, ибо в сем последнем случае не помогли бы уже никакие представления, сколько бы сильны ни были. Первое повеление о задержании кораблей наших происходило, как то уже выше упомянуто, от смененного наместника. Он объезжал и осматривал тогда свою провинцию и в отсутствии своем узнал, что определенный на место его другой находится уже на пути в Кантон. В сие-то время прислал он указ задержать корабли наши до будущего впредь повеления.

Вид в окрестностях Макао. Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”

В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау

Может быть, что наместник получил во время объезда своей губернии известие о приближении нашего посольства к Пекину, убоялся данного им поспешного позволения к производству нами торга, могущего не понравиться его государю, и потому, для поправления некоторым образом своей ошибки, решился дать повеление о задержании на первый случай кораблей наших[166]. По какому случаю смененный наместник навлек на себя немилость своего императора, о том в Кантоне узнать мы не могли. Вследствие первого повеления, привезенного с собою новым наместником, предлежало судить прежнего в Кантоне, для чего и ожидали там нескольких знаменитых чиновников; но за день перед отходом нашим получил новый наместник другое повеление, чтобы отправить предшественника своего через три дня в Пекин.